«Встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою» (Лк. 15, 18).

Возлюбленные верующие! В Священном Писании Бог называется Отцом милосердия (ср. 2 Кор. 1, 3), потому что всегда милосерден к грешникам, всем сердцем обращающимся к Нему с истинным покаянием. Бог говорит через пророка Исаию:

«Омойтесь, очиститесь; удалите злые деяния ваши от очей Моих; перестаньте делать зло, и если будут грехи ваши, как багряное, – как снег убелю; если будут красны, как пурпур, – как волну убелю» (Ис. 1, 16–18).

Эта истина произошла и с блудным сыном из Святого Евангелия, которое читалось сегодня. Сначала он пришел в себя, затосковал по тому счастью, которое у него было в доме отца, и потом сказал: «сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода» (Лк. 15, 17).Такими были слова блудного сына, когда он пришел в себя, то есть стал сознавать тяжесть своих грехов. Без этого осознания и пробуждения никто из грешников не может обратиться всем сердцем к Преблагому Богу.

Он пришел в себя, то есть стал сознавать тяжесть своих грехов. Без этого осознания никто из грешников не может обратиться к Богу

Что же за голод был у блудного сына, сказавшего: «А я умираю здесь от голода?» О телесной ли пище думал он? Нет, Бог говорит через святого пророка Исаию:

«Вот, рабы Мои будут есть, а вы будете голодать; рабы Мои будут пить, а вы будете томиться жаждою; рабы Мои будут веселиться, а вы будете в стыде; рабы Мои будут петь от сердечной радости, а вы будете кричать от сердечной скорби и рыдать от сокрушения духа» (Ис. 65, 13–14).

Таким был великий голод блудного сына. Он вспомнил то время, когда жил в доме отца своего, еду и то духовное услаждение, которое у него всегда было. И когда стал сторожить свиней в чужом краю, вдали от Бога, голод души вынудил его по правде сказать: «сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода!»

Какой же была его пища, пока он жил в отчем доме? Это была та пища духовная, которой он теперь лишился, а составляли ее его добрые дела: вера, надежда, любовь, молитва, воздержание, чистота и иные добродетели, воистину служащие пищей для души. Спаситель в беседе с самарянкой у колодца Сихемского напитал ее Своей благодатью и приобрел ее душу. Поэтому, когда апостолы стали просить Его поесть, Он сказал им:

«У Меня есть пища, которой вы не знаете. Моя пища есть творить волю Пославшего Меня и совершить дело Его» (Ин. 4, 32–34).

Ибо всякий, делающий доброе дело для своей души или для спасения ближнего, воистину питает свою душу благодатью Божией.

Блудный сын, осознав свое положение, достойное слез, и пожелав вернуться к отцу своему с великим смирением, уже не считал себя достойным быть сыном своего отца. Поэтому, придя к нему, сказал:

«Я уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих» (Лк. 15, 19).

У спасающихся бывают три состояния. Состояние первых – это состояние сынов, то есть тех, кто с великой любовью служат Богу всем сердцем и всеми силами своей воли стараются исполнять Его заповеди. О них Божественное Писание говорит:

«Коль возлюбих закон Твой, Господи: весь день поучение мое есть» (Пс. 118, 97).

Второй чин – это наемники, которые, ища воздаяния, стараются исполнять заповеди Божии, чтобы стяжать вечное блаженство Его Царствия. О них написано:

«Приклоних сердце мое сотворити оправдания Твоя в век за воздаяние» (Пс. 118, 112).

Третье состояние – это состояние рабов, то есть тех, кто, боясь наказания Божия за попрание Его заповедей, стараются соблюдать все Его заповеди, по свидетельству, которое гласит:

«Пригвозди страху Твоему плоти моя: от судеб бо Твоих убояхся» (Пс. 118, 120).

Итак, блудный сын, рассуждая как наемники, то есть те, кто исполняют заповеди Божии за воздаяние, получают духовные дары и бывают их причастниками, просил отца принять его хотя бы как наемника. Это его обращение всем сердцем к родителю и великое смирение – быть принятым родным отцом в качестве наемника – явилось для него причиной огромной пользы, ибо не как наемника отец принял его, а как своего истинного сына, всем сердцем обращающегося к нему. И мы видим из слов сегодняшнего Евангелия, что,

«когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его» (Лк. 15, 20).

Возлюбленные верующие! Но что нам следует понимать под этим словом: «Когда он был еще далеко, увидел его отец его»? Это указывает нам на то, что Преблагий и Всемилостивый Бог еще до того, как грешный человек воскликнет: «Я согрешил!» – уже знает его сердечное решение и поворачивается к нему. Поэтому отец и принял его с такой радостью и не помянул тяжести грехов, которыми он огорчил его. Дал ему прежнюю одежду, то есть бесстрастие, в которое он был облечен, когда жил рядом с отцом своим. И перстень на руку надел – знак первой связи, когда он пребывал в жизни чистой и непорочной, прежде чем отделиться от отца.

А после того как дал ему одежду первую, и перстень, и обувь на ноги его, то есть твердую решимость идти путем заповедей Божиих, сказал слугам своим:

«Приведите откормленного теленка, и заколите; станем есть и веселиться! ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся. И начали веселиться» (Лк. 15, 23–24).

О родительская доброта и любовь Преблагого Бога нашего! Сколь неизреченна милость Его, и как неисследимы щедроты Его на обращающихся к Нему всем сердцем! С какой родительской любовью принимает Он чад Своих, погубленных грехом, но в великом раскаянии и уничижении возвращающихся к Нему, и сколько радости бывает на небесах, когда один грешник обращается к покаянию! Велика и безгранична милость Божия к грешникам, обращающимся к Нему всем сердцем и всем смирением, с решимостью исправить свою жизнь!

Воистину, братия мои, смирение и покаяние прощают множество грехов и без других добрых дел

В притче о блудном сыне мы видим, что он не совершал дел покаяния, то есть еще не исполнил епитимии за свои грехи, которыми огорчил родителя. Только тем, что пришел в себя и осознал свое жалкое состояние, до которого дошел, отдалившись от отца своего, он привлек на себя милость и щедроты отца, который с такой радостью и торжеством принял его. Воистину, братия мои, смирение и покаяние прощают множество грехов и без других добрых дел. А какие добрые дела мог бы совершить разбойник, распятый рядом со Христом, когда его руки и ноги были связаны? Однако одного его вопля от души оказалось достаточно:

«Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!» (Лк. 23, 42).

И Спаситель тотчас же ответил ему:

«Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю» (Лк. 23, 43).

Хорошо сказал Божественный апостол Павел:

«Дух ходатайствует за нас воздыханиями неизреченными» (Рим. 8, 26).

Хорошо сказал и святой Ефрем Сирин:

«Покаяние, без жертв и трат, может примирить и умилостивить Бога. Покаяние прекратило кровавую жертву, принеся жертву совести. Оно не ищет козленка, но признания. Не требует овцы для жертвы, но Исповеди по совести. Нет у тебя, согрешившего, горлицы? Воздохни, и Бог превыше горлицы вменит тебе это. Нет у тебя птицы? Плачь, и вместо жертвы зачтется тебе. Нет голубя? Возвести грехи свои Богу, и они будут твоим всесожжением. Если будешь молиться, как жертвенного тельца примет Бог молитву твою. О, как велико покаяние! О, как дивны дела его! Ибо, будучи одно, оно может всё…

О, благодать Евангелия, ибо весь Закон исправил Иисус! Народ делается Ему священником в Церкви; ибо имеет совесть, которая приносит за него жертвы. От сердца молится и умилостивляет за себя Бога».

Возлюбленные верующие! Нынешнее воскресенье, о блудном сыне, – это вторая Неделя Триоди, которая духовно готовит нас к началу и провождению с пользой Святого и Великого Пасхального поста. Евангелие, которое читалось сегодня, очень красиво и назидательно для души. Отец, у которого было двое сыновей, – это Отец наш Небесный. Старший сын символизирует добрых и покорных Богу христиан, а младший сын – христиан злых и непокорных, подобно ему.

В чин послушных христиан входят все чада Церкви Христовой, которые свято исполняют Его заповеди. Они регулярно ходят на церковные службы, молятся днем и ночью, повинуются Богу и поставленным пастырям, рождают и растят детей в страхе Божием, исповедуются и причащаются Святых Таин регулярно, проводят смиренную жизнь и подают милостыню нищим. Всё делают с радостью, благословением и молитвой. Поэтому Бог помогает им во всем.

Не так, однако, происходит с христианами непокорными и порабощенными грехом, как младший сын из Евангелия. К ним относятся те, кто не ходят в воскресенье в церковь, кто убивают своих детей, пьяницы, богохульники, сквернословящие святыню, блудники, алчные, скупые, а в особенности гордые, с сектами во главе, ведь что такое сектанты, как не христиане мятежные, гордые и непокорные, которые не хотят повиноваться Церкви, основанной Христом, а сочиняют себе законы и догматы по собственному разумению, подобно младшему сыну из Евангелия? Все таковые отпали от послушания, далеки от Христа, Церкви, святых и ссорятся из-за Священного Писания, которое толкуют по своей воле. Но кто отпадает от послушания Церкви, тот отпадает и от Бога.

Как же лют грех непослушания! Как тяжело жить по собственному разумению, не слушать никого, отдаляться от Бога, веры, молитвы, Церкви, священника и отца с матерью, которые тебя родили. Так поступил юноша из Евангелия:

«Отче! дай мне следующую мне часть имения… И пошел в дальнюю сторону и там расточил имение свое, живя распутно» (Лк. 15, 12–13).

Гордому и непокорному Бог попускает впадать в тяжелые грехи, чтобы он обратился к покаянию

Непокорность – это дочь гордыни. Поэтому гордому и непокорному Бог попускает впадать в тяжелые грехи, чтобы он смирился и обратился к покаянию. Первый грех, в который впадают гордые и непокорные, – это блуд, страсть тяжелая, отвратительная, постыдная. Но если павший человек раскаивается, совесть его угрызает, и он хочет вернуться, Отец наш Небесный его не оставляет, а протягивает руку, ждет его, выходит навстречу, лобызает его со слезами радости и прощает. Так сделал Отец Небесный с блудным сыном из Евангелия. Вышел ему навстречу, облобызал, простил ему грехи, дал ему перстень и одежду и стал пировать с ним.

Видите благость и милость Божию? Видите плоды покаяния того, кто возвращается ко Христу? Видите, что для всех грешников есть покаяние и прощение? Видите, что и нас Господь ждет для покаяния у церковных дверей? Лишь бы нам пожалеть о содеянном, исповедаться с раскаянием, бросить грехи и сказать, подобно блудному сыну:

«Встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих» (Лк. 15, 18–19).

Если бы сегодня эти слова от всего сердца сказали пьяницы, блудники и христиане, порабощенные грехами наших дней, то всех бы принял, облобызал и простил Бог! Но только мало наших христиан воистину боятся Бога, возвращаются в Церковь, к покаянию, прибегают к священникам и исповедуют свои грехи.

Покаяние блудного сына да будет примером, оправданием и увещанием для всех нас, а его непокорность и падение в блуд да напоминает нам о той большой опасности, которая угрожает детям, пораженным неверием и блудом. Смотрим мы на то, сколько отцов и сколько матерей приходят, плача о детях своих, в церковь и монастыри. И все говорят нам одно и то же:

– Дети нас больше не слушают, ходят на всякие плохие развлечения, на фильмы с убийствами и развратом, не хотят больше учиться, ходить в церковь и на Исповедь, не хотят больше молиться Богу, и очень нервные. Сдружились с плохими детьми, живут в блуде с такими же плохими молодыми женщинами, как и они, курят и напиваются, что нам с ними делать? Как спасти их от разврата и вернуть к вере, в Церковь, к нормальной христианской жизни?

Вот огромная проблема наших детей. Вот сегодняшняя боль многих родителей. Вот и умножились в мире и наших семьях блудные сыновья, непослушные и развращенные, как этот из Святого Евангелия. Что же можно сделать для них, после того как они впали во все грехи? Что нам отвечать этим родителям, которые в слезах приходят к нам?

Ответ один: будем помогать нашим детям, прежде всего, не впадать в тяжелые грехи, каковы неверие, непослушание и блуд. А если впали, как евангельский блудный сын, поможем им подняться из пропасти неверия и блуда. Как? Прежде всего, приведем к хорошему духовнику, чтобы они исповедали свои грехи. Потом будем увещевать их вернуться в Церковь, к нормальной социальной жизни, и приучим молиться и читать священные книги. Только смотрите, чтобы не оказалось так, что именно родители, отец и мать, и являются теми, кто соблазняют детей и толкают их на всякие грехи плохим примером, который они видят дома.

Но у нас много и хороших, образцовых семей в наших городах и селах. Много еще преданных матерей-христианок, прекрасно воспитывающих своих детей. Есть у нас церкви, монастыри и хорошие священники по всей стране. Только бы мы их искали, регулярно исповедовались, следовали их совету. Поэтому да не отчаивается никто.

Возвратимся же к Отцу Небесному, создавшему нас. Бог ждет нас на пороге храма. Будем приходить, пока есть время, ведь Он ждет нас и зовет. И, пав пред Ним, скажем в раскаянии и слезах:

– Вот, мы согрешили на небо и пред Тобою. Блуждали по путям греха. Отошли от Тебя и Твоей Церкви. Впали в лютые беззакония. А теперь каемся, жалеем, боимся вечного осуждения, ожидающего нас, ибо мы уже недостойны называться Твоими сыновьями. Но прими нас обратно, как последних Своих рабов!

Аминь.

Из собрания творений святителя Николая Сербского (Велимировича), выпущенного издательством Сретенского монастыря. Приобрести издание можно в магазине «Сретение».

***

Лк., 89 зач., 18:10-14.

Притча о мытаре и фарисее. Ок. 480 г. Равенна. Мозаика в часовне архиепископа

Так и Бог из двух людей выберет для дома Своего не того, кто внешне выглядит праведным, но того, у кого сердце исполнено здравой правды Божией.

Не милы Богу гордецы, очи коих непрестанно обращены к небу, в то время как сердца исполнены земли; но милы Ему смиренные и кроткие, очи коих опущены к земле, а сердца исполнены неба. Создавший людей больше любит, чтобы люди перечисляли Ему свои грехи, а не свои добрые дела. Ибо Бог есть Врач, спешащий к постели всякого из нас и спрашивающий: «Что у тебя болит?» Мудр тот человек, который воспользуется присутствием Врача и поведает Ему обо всех своих болезнях и немощах; и скудоумен тот, кто, скрывая свои болезни и немощи, похвалится пред Врачом своим здоровьем. Как будто врач посещает людей из-за их здоровья, а не из-за их болезней! «Зло – грешить, – говорит мудрый Златоуст, – но здесь возможно помочь; однако грешить и не говорить о сем есть величайшее зло, ибо тут помочь невозможно».

Посему будем мудры и, вставая на молитву к Богу, будем стоять как пред самым лучшим и самым милостивым Врачом, заботливо и с любовью вопрошающим каждого из нас: «Что у тебя болит?» Поведаем Ему, не медля, о своих болезнях, своих ранах, своих грехах.

Этому нас учит и Господь наш Иисус Христос притчею о мытаре и фарисее в сегодняшнем Евангельском чтении. В Евангелии говорится, что эту притчу Господь сказал к некоторым, которые уверены были о себе, что они праведны, и уничижали других. Разве не принадлежишь и ты к тем, к коим Господь обратился с сею притчею? Не возмущайся, но исповедай болезнь свою, устыдись ее и прими лекарство, предлагаемое тебе самым лучшим и самым милостивым Врачом. В одной больнице было множество больных. Одни лежали в жару и с нетерпением ждали, когда же придет врач; другие прогуливались, считали себя здоровыми и не желали видеть врача. Однажды утром врач пришел осмотреть пациентов. С ним был и его друг, который носил больным передачи. Друг врача увидел больных, у которых был жар, и ему стало их жалко.

– Есть ли для них лекарство? – спросил он врача. А врач шепнул ему на ухо:

– Для тех, что лежат в жару, лекарство есть, а вот для ходячих нет лекарства… Они больны неизлечимой болезнью; внутри они совсем сгнили.

Весьма удивился друг врача, удивился двум вещам: тайне человеческих болезней и ненадежности человеческих очей.

Теперь представь себе: и мы находимся на лечении в этой всемирной больнице. Болезнь у всех нас одна, и название ей – неправда. Слово сие объемлет собою все страсти, все пороки, все грехи – короче говоря, все слабости и всю расслабленность нашей души, нашего сердца и нашего ума. Одни больные только что заболели, у других болезнь в самом разгаре, а третьи выздоравливают. Но таково свойство этого недуга внутреннего человека, что лишь выздоравливающие знают, какую страшную болезнь они пережили. Наиболее тяжко болящие менее всего понимают, что они больны. И при телесной болезни человек в сильном жару не осознает ни себя, ни своей болезни. И безумный никогда не скажет о себе, что он безумен. Новоначальные же в неправде некоторое время стыдятся своей болезни; но повторяющиеся грехи быстро приводят их к греховному навыку, а тот, в свою очередь, – к опьянению и обольщению неправдою, при которых душа более не осознает ни себя, ни своей болезни. И теперь представь, что в больницу приходит Врач и спрашивает:

– Что у вас болит?

Те, кто только что заболел, от стыда не посмеют признаться в своей болезни, но скажут:

– Ничего!

Те, у кого болезнь в самом разгаре, даже обидятся на такой вопрос и не только скажут:

– Ничего у нас не болит! – но и станут хвалиться своим здоровьем. И только выздоравливающие вздохнув, ответят Врачу:

– Все, все у нас болит! Помилуй нас и помоги!

«Если ты страшишься исповедать свои грехи, то воззри на адское пламя, кое лишь исповедь может угасить» (Тертуллиан. О покаянии, I, с.12).

Итак, поразмысли обо всем этом, услышь притчу Христову и сам рассуди, насколько она обращена к тебе. Если ты с удивлением скажешь: «Эта притча ко мне не относится», – значит, ты в начале болезни, коя зовется неправдою. Если ты с негодованием скажешь: «Я-то праведен, а это относится к тем грешникам вокруг меня», – значит, твоя болезнь в самом разгаре. Если же ты, покаянно ударяя себя в грудь, ответишь: «Воистину, я болен и имею нужду во Враче», – значит, ты на пути к выздоровлению. В таком случае не бойся – ты выздоровеешь.

Два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь. Два человека, два грешника, с тою только разницею, что фарисей не признавал себя грешником, а мытарь признавал. Фарисей принадлежал к наиболее уважаемому в тогдашнем обществе классу людей, а мытарь – к наиболее презираемому.

Фарисей, став, молился сам в себе так: Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю. Фарисей стал в передней части храма, у самого алтаря, по обычаю всех фарисеев проталкиваться на первые места. То, что фарисей стал совсем впереди, видно из дальнейшего описания, говорящего, что мытарь стоял вдали. Таковы горсть фарисея и его уверенность в собственной праведности, то есть в своем духовном здравии, что он ищет первенства не только пред людьми, но и пред Богом и ищет его не только на пиршестве и в собрании, но и на молитве. Одного этого довольно, чтобы показать: фарисей тяжело болен неправдою и в ней закоренел.

Почему сказано: молился сам в себе? Почему не вслух? Потому что Бог внимательнее слушает, что Ему говорит сердце, а не язык. То, что человек думает и чувствует, когда молится Богу, важнее для Бога, нежели то, что он произносит языком. Язык может и обмануть, но сердце не обманывает, оно показывает человека таким, каков он есть, – черным или белым.

Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди.

Так дерзает говорить в храме пред лицем Божиим грешный человек! Что есть храм, если не место встречи больного с Врачом? Болящие грехом приходят, дабы исповедать свою болезнь Богу Врачу, дабы попросить лекарства и здравия у Того, Кто является истинным Исцелителем всех скорбей и немощей человеческих и Подателем всех благ. Идут ли здоровые в больницу, чтобы похвалиться своим здоровьем перед врачом? Но фарисей этот пришел в храм, чтобы похвалиться своим здравием, не как человек с душою здравою и невредимою, но как тяжко болящий неправдою, который, находясь в болезненном бреду, более не ощущает своего недуга. Однажды, когда я посетил больницу для душевнобольных, врач подвел меня к решетке, за которою был человек, наиболее тяжело больной безумием.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил я его. Он тут же ответил:

– А как я могу себя чувствовать среди этих сумасшедших?

Вот так и фарисей говорит: Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди. На самом деле, благодаря Бога, фарисей не хочет поставить Богу в заслугу, что не таков, как прочие люди. Нет; слова: Боже! благодарю Тебя, – не что иное, как присказка, льстивое вступление, обращенное к Богу, чтобы Он изволил выслушать хвастовство фарисея. Ибо из всего, что он сказал, он ничем не благодарит Бога; напротив, он хулит Бога, хуля прочие Божии творения. Он не благодарит Бога ни за что, ибо все, что он сказал о себе, он отметил как свои собственные заслуги, приобретенные без помощи Божией. Он не хочет сказать, что он не грабитель, не обидчик, не прелюбодей и не мытарь, так как Бог сохранил его Своею силой и Своею милостью, да не будет с ним того. Никак; он хочет сказать только: он лично, якобы, является человеком такого исключительного рода и цены, что ему во всем мире нет равных. А кроме того, что он такого исключительного рода, он и сам прилагает усилия и приносит жертвы, дабы удержаться на сей необыкновенной высоте над всеми прочими людьми. А именно: он постится два раза в неделю и дает десятую часть из всего, что приобретает. Ах, какой легкий путь спасения избрал для себя фарисей, более легкий, нежели наилегчайший путь погибели! Из всех заповедей, данных народу Богом чрез Моисея, он выбрал только две, самые легкие. Но и эти две заповеди он на самом деле не исполняет. Ибо Бог дал сии две заповеди не потому, что Ему нужно, дабы люди постились два раза в неделю и давали десятину. Бог нисколько в этом не нуждается. И Он дал людям сии, как и все прочие, заповеди не для того, чтобы они были самоцелью, но да принесут они плоды смирения пред Богом, послушания Богу и любви к Богу и к людям; одним словом, да согреют, да умягчат и да просветят сердце человеческое. Между тем фарисей исполняет эти две заповеди бесцельно. Он постится и дает десятину, но ненавидит и презирает людей и гордится пред Богом. И так он остается подобен древу бесплодному. Плод не в посте, плод – в сердце; плод даже не в исполнении заповеди, плод – в сердце. Все заповеди и все законы служат сердцу: согревают сердце, очищают сердце, освещают сердце, орошают его, ограждают, пропалывают, засевают, – лишь бы плод на ниве сердца зародился, вырос и созрел. Все доброделание есть средство, а не цель, метод, а не плод. Цель – в сердце, и плод – в сердце.

И так фарисей своею молитвой не достиг того, чего хотел. Он показал не красоту своей души, но ее уродство; не здравие свое явил, но свою болезнь. А Христос именно это и желал открыть сею притчей, и при том не только в одном данном фарисее, но вообще в фарисейской группировке, тогда господствовавшей в народе израильском. Но притчей сею Господь хотел открыть и изобличить мнимую набожность и лживое фарисейство и во всех поколениях христиан, в том числе и в нашем. Разве и сегодня нет среди нас людей, кои молятся Богу точно так же, как молился этот фарисей? Разве мало таких, кои начинают свою молитву с обвинений и хулы на своих соседей, а завершают похвалою самим себе? Разве мало таких, кои стоят пред Богом, как заимодавец пред должником? Разве не говорят и многие из вас: «Боже, я пощусь, я хожу в храм, я плачу налоги государству и жертвую деньги Церкви, я не таков, как прочие люди, грабители и клятвопреступники, безбожники и прелюбодеи, которые мне досадили. Куда Ты, Боже, смотришь? Почему ты их не умертвишь, а меня не наградишь за все то, что я для Тебя делаю? Разве Ты, Боже, не видишь чистоты моего сердца и здравия моей души?» Но знай, что «ни Бог тебя, ни ты Его не обманешь» (изречение блаженного Максима, память 11 ноября. Вот и иные его изречения: «Всяк крестится, да не всяк молится». Фарисей – это тот, кто «по бороде Авраам, а по делам Хам»).

Так они говорят. А Бог слушает и отпускает их в домы свои ни с чем, говоря им: «Как таковых Я не знаю вас». И на Страшном Суде Он скажет им: не знаю вас. Ибо Бог распознает друзей Своих не по языку, но по сердцу; и оценивает Он смоковницу не по листьям, но по плодам.

А вот как должен молиться истинный молитвенник:

Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! Будь милостив ко мне грешнику! – Стоя вдали! Истинный молитвенник не проталкивается вперед, на первые места в храме. К чему ему это? Бог видит его в притворе точно так же, как и близ алтаря. Истинный молитвенник всегда является истинным покаянником. «Покаяние человека есть праздник для Бога», – говорит преподобный Ефрем Сирин. Стоя вдали. Он чувствует свое ничтожество пред Богом и весь преисполняется смирения пред величием Божиим. Иоанн Креститель, величайший из рожденных женами, устрашался близости Христа, говоря, что недостоин, наклонившись, развязать ремень обуви Его. Жена грешница умывала ноги Христовы, обливая их своими слезами. Итак, истинный молитвенник глубоко смирен и полон радости, если Бог допустит его хотя бы к ногам Своим.

Не смел даже поднять глаз на небо. Почему он не поднимал глаз своих на небо? Глаза – зеркало души. В глазах можно прочесть грех души. Не видите ли вы каждый день, как человек, совершивший грех, опускает глаза пред людьми? Как же грешнику не опустить глаз пред Богом Всевышним? Се, всякий грех, совершенный против людей, совершен против Бога; и нет на земле греха, который не был бы направлен против Бога. Истинный молитвенник осознает это, и потому он, кроме смирения, исполнен и стыда пред Богом. Посему и говорится: не смел даже поднять глаз на небо. Почему он ударял себя в грудь? Дабы тем показать, что тело есть повод к человеческому греху. Телесное вожделение приводит человека к самым тяжким грехам. Чревоугодие рождает похоть; похоть рождает гнев; а гнев – убийство. Попечение о теле разлучает человека от Бога, обедняет душу и убивает в человеке ревность по Боге. Потому мытарь на молитве и ударял свое тело, ударяя тем самым виновника своего греха, своего унижения и своего стыда пред Богом. Но почему он ударял именно в грудь, а не бил по голове или по рукам? Потому что в груди находится сердце; а сердце является источником и греха, и добродетели. Сам Господь сказал: исходящее из человека оскверняет человека. Ибо извнутрь, из сердца человеческого, исходят злые помыслы, прелюбодеяния, любодеяния, убийства, кражи, лихоимство, злоба, коварство, непотребство, завистливое око, богохульство, гордость, безумство, – все это зло извнутрь исходит и оскверняет человека (Мк.7:20-23). Вот почему мытарь ударял по сердцу своему.

Ударяя себя в грудь.

Он говорил: Боже! будь милостив ко мне грешнику! Он не перечисляет ни добрых, ни злых дел своих. Бог знает все. И Бог требует не перечисления, а сокрушенного покаяния во всем. Боже! будь милостив ко мне грешнику! Этими словами сказано все. Ты, Боже, – Врач, а я – больной. Ты Единый можешь исцелить, и к Тебе Единому припадаю. Ты Врач, а милость Твоя – лекарство. Говоря: Боже! будь милостив ко мне грешнику! – кающийся словно говорит: «Врач, дай лекарства мне больному! Никто в мире не может излечить меня, кроме Тебя, Боже. Тебе Единому согреших и лукавое пред Тобою сотворих (Пс.50:6). Люди, сколь бы праведны они ни были, ничем не могут мне помочь, если Ты мне не поможешь. Ничто мне не поможет: ни мой пост, ни приношение десятой части, ни все мои добрые дела, если милость Твоя не изольется, как елей, на раны мои. Похвала человеческая не лечит моих ран; она их растравляет. Ты, Ты Единый знаешь мой недуг; и Ты Единый имеешь лекарство. Нет мне смысла идти ни к кому иному, нет мне смысла никого иного молить. Если Ты меня отвергнешь, весь мир не сможет удержать меня от падения в бездну. Ты, Ты Единый, Господи, можешь, если хочешь. Боже, прости и спаси! Боже! будь милостив ко мне грешнику!»

Что же говорит Господь наш Иисус Христос о такой молитве? Сказываю вам, что сей пошел оправданным в дом свой более, нежели тот. Кому Господь сказывает сие? Всем вам, уверенным о себе, что вы праведны. Мытарь идет оправданным в дом свой более, нежели фарисей. Смиренный исповедник своих грехов идет оправданным в дом свой более, нежели надменный самохвал. Оправдался стыдливый покаянник, а не бесстыдный и самодовольный гордец. Врач умилостивился и исцелил болящего, признавшего свою болезнь и попросившего лекарства; но ни с чем отпустил того, кто пришел ко Врачу, дабы похвастаться своим здоровьем. И завершает Господь Свою дивную притчу следующим поучением: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится. Кто суть возвышающий сам себя и унижающий себя? Вообще никто не может возвысить себя ни на йоту, если Бог его не возвысит. Но здесь подразумевается тот, кто думает, будто возвышает сам себя, стремясь на первые места и пред людьми, и пред Богом; хвалясь своими делами; гордясь пред Богом; унижая хулою и презрением прочих людей, дабы таким образом самому выглядеть значительнее. Всеми этими способами, коими он думает возвысить сам себя, он на самом деле себя унижает. Ибо чем больше он становится в собственных глазах, да даже и в глазах людей, тем меньше он становится в очах Божиих. И такового Бог унизит, когда-нибудь дав ему испытать унижение. «Доколе человек не приобрел смирения, не приобретет он награды за дела свои. Награда дается не за дела, а за смирение» (прп. Исаак Сирин. Слово 34). А кто есть унижающий себя? Не тот, кто притворяется меньшим, чем является, но тот, кто видит свое унижение от греха. Воистину, человек не может, даже если захочет, унизить себя более, нежели его унижает грех. Господь и не требует от нас другого унижения, кроме осознания и исповедания своего унижения греховного. А для человека, который осознает и исповедает низость, в которую его низверг грех, невозможно спускаться ниже. Грех всегда может совлечь нас ниже той глубины нашего падения, которую мы способны увидеть. Прп. Макарий Великий говорит: «Смиренный никогда не падает. Куда и пасть тому, кто ниже всех? Высокомудрие есть великое унижение. А смиренномудрие есть великая высота, честь и достоинство» (Беседа 19).

Одним словом: возвысится поступающий, как мытарь. Фарисей есть неизлечимый больной, который не видит своей болезни; мытарь – больной, который выздоравливает, ибо увидел он свою болезнь, припал ко Врачу и принял лекарство. Первый подобен гладкому и высокому дереву с гнилой сердцевиной, кое домовладыке ни на что не годно; второй подобен дереву шершавому и невзрачному, кое домовладыка обрабатывает, делает из него доски и вносит в дом свой.

Да помилует Господь и всех кающихся грешников и да исцелит от греховного недуга всех, кто молится Ему со страхом и трепетом, славя Его как милостивого Отца, Единородного Сына и Пресвятаго Духа – Троицу Единосущную и Нераздельную, ныне и присно, во все времена и во веки веков. Аминь.

Художник: Леонид Баранов

Люди меняются, потому что не обладают ни содержанием, ни глубиной. Только у святых есть содержание и глубина, и они смотрят на всё глубже.

«Сказываю вам, что сей пошел оправданным в дом свой более, нежели тот» (Лк. 18, 14).

Это грандиозно – чтобы тебя оправдал Бог. Чего больше можно пожелать в этой жизни? Святой Дух в этот миг тебя оправдывает, посещает тебя небесным образом и подает невероятное утешение, подает тебе дары. Тебе жаль других. И грешников, и праведников, и фарисеев, и нефарисеев, всех людей. Это жалость, полная снисхождения, потому что Святой Дух хочет, чтобы мы таким образом все познали ту истину, что

«Всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится».

Это нерушимый закон, закон духовный. Как только увидишь, что кто-нибудь превозносится и говорит: «Смотрите на меня, только на меня смотрите! Я тот, кого вы ждали!» – знайте: тут скоро громыхнет бомба. Потому что это не язык Бога. Скоро этот язык станет Вавилоном, диавол вторгнется сюда и разрушит всё.

Например, мы слушаем политиков и думаем: «Смотри-ка, каждый хочет убедить нас, что мы только его и ждали, только его!» – а немного погодя вдруг все начинают их ругать. Как это страшно! Не так ли? Потому что они начинают свое предприятие без Бога. Одно дело – чтобы тебя вознес Бог, и другое – когда ты сам себя превозносишь. Если Бог вознесет тебя, ты в полной надежности: и не упадешь, и добро сделаешь, и в опасности не окажешься. А если сам себя возносишь, это значит, что благодать в тебе не почивает и Бог не находит Себе покоя в тебе.

Смиренномудрие – это язык Бога, Он говорит на этом языке и этот язык понимает

Поэтому отцы и говорят постоянно о смиренномудрии. Смиренномудрие – это язык Бога, Он говорит на этом языке и этот язык понимает. И если Бог не понимает тебя на молитве, надо включить в нее этот элемент. Если хочешь, чтобы Бог понимал твои прошения, в них должно присутствовать это.

Смиренномудрие выражается многими способами, смиренномудрие – это и диакония, и благодарность, и покаяние. Покаяние – это смиренномудрие par excellence (по преимуществу), не правда ли? Вы видите, как начинается Евхаристический канон:

«Благодарим Тя, Господи Боже сил, удостоившего нас встать перед Твоим Святым Жертвенником и пасть перед Твоей милостью о прощении наших грехов и грехов народа, содеянных по неведению».

Каждый из нас получил благодеяния, которые в значительной степени он может видеть, и это становится для него причиной смиренномудрия и благодарности. Смиренномудрие говорит: «Я не сделал ничего, а Бог уберег меня в том-то, том-то и том-то». Свят не тот, у кого есть благодатные дары, а тот, кто уже был святым до благодатных даров. Благодатные дары приходят, когда человек освятится, в противном случае благодатные дары его погубят. Понимаете?

Бог хочет дать благодатные дары всем. В ранней Церкви половина верующих пророчествовала, а другая половина имела дар толкования, но если Бог подаст благодатные дары тебе, такому, какой ты есть, ты немного погодя превратишься в какого-нибудь гуру, который будет лжепророчествовать и творить чудеса. И себя погубишь, и другим навредишь, потому что диавол кое-что умеет и дорого продает это, всегда в ущерб нам, поскольку он лишен жалости.

Запомните эти слова: «Всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится». Смирение означает иметь пищу, иметь возможность применять власть, иметь здоровье – и считать это даром Божиим, и молить Его, чтобы указал, что тебе делать с этим даром. Это смирение. Мы говорили об этом и раньше: одно дело крест, и другое – мучения. Мучения – это не крест. «Я несу крест!» – говоришь ты. Да, мучения у тебя есть, они есть у всех. Потому что бывают два креста: один справа, от Христа, а другой – слева. И только один спасает, а другой – это просто мучения.

Разве то, что я переношу, когда причиняю вред другим, – это крест? Я виноват в этом.

Разве то, что я переношу, когда причиняю вред другим, – это крест? Я виноват в этом

Крест – это то, что происходит, когда я хочу исполнять волю Божию, когда я лично хочу приложить Божию мудрость, но встречаю сопротивление. Это крест, и он может проявиться как болезнь, как презрение, как бедность и т.д. Это крест.

Крест – это то, что я делаю по своей воле и принимаю это как свидетельство Божией истины. А не то, когда стреляю в кого-нибудь, он в меня – и убивает. Это воздаяние за зло, которое я совершил.

Смирение проявляется и в том, когда у кого-нибудь есть слава, красота, богатство, но он старается их не демонстрировать и не мучить ими другого, а тайно ему помогает. Смирение – это когда у меня есть здоровье, и я использую его, чтобы помочь другому, а не заставляю его испытывать боль. Смирение – это когда у меня есть красота, но я не уязвляю других ею, а предоставляю Богу сделать ее богообразной. Смирение – это когда у меня есть богатство, и я не хвастаю им.

Когда у меня нет ничего, что можно было бы спрятать, то что это тогда за смирение? Это уже называется крайней нищетой. Но и в этом состоянии тот, кто смиряется, может познать, что такое смирение, сделав себя ответственным за свою нищету и не ропща пред Богом. Это тоже смирение, но уже требует большей смелости. Поэтому «всякий, возвышающий сам себя, унижен будет», что означает, что в тебе, по сути, нет ничего ценного, но ты сам себя превозносишь. Будьте осторожны в этом, потому что люди, пользующиеся сегодня славой, сами себя прославляют.

Горделивец – это больной человек, который умножает то, что имеет в себе, надувается и хочет, чтобы все были очарованы и околдованы им. Я сказал одному студенту, который говорил: «Я знаю это, знаю то»:

– Послушай, когда я был молодым, я знал всё. А когда много знаешь, тогда многого и не знаешь. Когда же знаешь мало, малого и не знаешь.

– Не понял? – сказал он мне.

Когда человек знает много, когда он погрузится в науки, например, тогда поймет, скольких вещей он еще не знает и как много ему еще надо изучить. И что парадоксально: все будут считать, что он очень ученый, а он будет говорить: «Эх, сколько же всего я еще не знаю!» А когда человек знает мало, он говорит: «Я знаю всё!» Он даже не представляет себе, сколько ему еще надо узнать. В духовной жизни это очень важно. Поэтому человек, у которого имеется богопознание, смирен.

Мы преходящи на этой земле, поэтому древние греки называли человека смертным. Человеку очень важно знать, что он смертен. Бог ни с кем из нас не заключал договора, что мы доживем до 100 лет, и тогда придет смерть. Это значит, что нам надо выучить язык вечности.

Язык вечности – это язык смиренной любви. Вечность – то, что приобретается еще в этой жизни

Язык вечности – это язык смиренной любви. Вечность – это то, что приобретается еще в этой жизни. Мы не можем ею пренебрегать. Если сделаем это, она пренебрежет нами, как в том анекдоте, который рассказывает архимандрит Максим. Смерть преследовала одного человека, а он притворился младенцем и говорит:

– Хочу ням-ням!

А смерть ему отвечает:

– Нет, мы пойдем в тар-тар!

Мы не можем пренебрегать этим познанием, но наша цивилизация, капитализм зиждутся на рекламе, на лайфстайле, который хочет, чтобы ты всегда оставался незрелым. Ты ему нужен духовно незрелый, чтобы ничего не понимал, чтобы всегда чувствовал себя свободным, чтобы мчался на новой модели такого-то автомобиля со скоростью 160 км/ч и думал, что смерть не подкараулит тебя через 100 метров. Но капитализм хочет этого, и мы, как хорошие дети, должны подлаживаться к этому как можно больше.

Другой анекдот, который я расскажу, показывает, что хоть мы и знаем, что умрем, но умирать не хотим. Потому что смерть не является нашей частью, Бог попустил ее, но мы не можем ее принять.

Два пожилых супруга поспорили, кто из них первым уйдет на тот свет. Оба хотели стать первыми. Муж говорил:

– Жена, прошу тебя: давай я уйду отсюда первым, я ведь жить без тебя не могу!

Жена говорила:

– Нет, муж, обычно остаются мужчины, а нам, женщинам, надо уходить, чтобы приготовить вам место на небе!

И каждый день ругались. Однажды до того разругались, что муж разозлился и пошел в кафе. Но, пока пил кофе, вспомнил, что забыл дома ключи. И думает: «Схожу-ка я, заберу ключи, не то запрет дверь, и придется мне сидеть на улице всю ночь, когда вернусь».

Стучится в дверь, а жена спрашивает:

– Кто там?

– Смерть!

– Его нет! Он пошел в кафе! В кафе он!