Как современным юношам и девушкам объяснять ценность целомудрия, когда нас окружает так много грязи – и на телеэкранах, и в Сети, и на книжных прилавках, и даже в людском общении?

Сегодняшние христиане мало чем отличаются от древних язычников

Священник Александр Дьяченко:

Есть необходимость создавать христианскую цивилизацию, существующую параллельно с нынешней, языческой

– Скажу как человек, который хорошо помнит ещё то, советское время. Прежнее общество было на порядок нравственнее нынешнего. Тогда воспитанием человека занималось государство, школа и все общественные организации. Ещё существовало общественное мнение, пойти против которого было чревато последствиями.

В наше время людские страсти ограничиваются лишь статьями Уголовного Кодекса.

На мой взгляд, современный мир в нравственном отношении приблизился к тому состоянию, в котором пребывала Римская империя на момент прихода Господа Иисуса Христа. С появлением первых христианских общин прозвучал призыв Церкви выйти из общения с язычниками, не подражать им в делах злых и безнравственных.

Священник Александр Дьяченко С той поры минуло два тысячелетия. В наших городах, деревнях и посёлках практически не осталось людей некрещёных. А такое впечатление, будто ничего не изменилось. Люди как были, так и продолжают оставаться язычниками. Мы, сегодняшние христиане, мало чем отличаемся от древних язычников, легко соглашаясь на дела греха. Известно, жить в грехе много легче, чем ему противостать. Потому выбор, увы, предсказуем.

Сегодня только в семье ещё можно вложить в сознание ребёнка правильную мысль, в том числе и мысль о целомудрии. Но лишь поучать – этого мало, нужен и собственный родительский пример, и ещё сфера общения для детей из верующих семей. В этой же среде потом искать молодым людям себе спутников жизни. Такое возможно лишь при существовании сильных православных общин, и никакими сайтами т.н. «православных знакомств» проблему не решить.

Послания святых апостолов, в них всё написано. Есть необходимость создавать христианскую цивилизацию, существующую параллельно с нынешней, языческой. А пока очень многие, прежде чем осознают необходимость целомудрия, идут путём преподобной Марии Египетской.

Никто из развратных людей еще не был счастлив

Священник Валерий Духанин:

Священник Валерий Духанин – Целомудрие – это то, что сохранить очень трудно, потому что легче лежать в грязи. Но если невеста в чистом свадебном одеянии ляжет в грязь, то как это будет выглядеть? Целомудрие – даром данная нам чистота, невинность, непорочность, это то, что несет радость и счастье, вдохновляет, как чистое небо. Неужели же лучше лежать в грязи?

Если бы кто предложил тебе резать свое собственное тело, разрывать его на куски, то как бы ты отнесся к этому? Блуд рассекает естество человека на части. Блудник клеится то к одному, то к другому, то к третьему, к девяносто девятому, а в итоге внутри цельности нет, сердце расколото на сотни кусков, каждая часть с кем-то была. Соединился с одним – расстался, с другим – расстался, с третьим – расстался, с девяносто девятым – расстался. И поначалу веселье опьяняет тебя, а потом сам чувствуешь свою пустоту и бессмысленность. Идут года, и вот, оказывается, никому ты уже не нужен, никто не находится рядом с тобой, как верный тебе, ибо и сам ты никому не был верен. Ни семьи, ни детей, ни покоя в душе.

Еще скажу, что нецеломудренный, то есть развратный человек – это человек слабый, несвободный и безобразный.

Нецеломудренный, то есть развратный человек – это человек слабый, несвободный и безобразный

Слабый, потому что по жизни он – ведомый своими страстями. Он как бездушная железка, притягиваемая магнитами. Притянула чья-то фигура, тут же вслед за ней. Встретилась на полпути другая фигура, тут же за ней. Он липнет там, где быстрее притянет, меняет траекторию жизни, как броуновская частица, потому-то и родной пристани в итоге нет.

Несвободный, потому что разврат – это всегда зависимость. Разврат обнажает в человеке начало животное, оно выступает вперед и терзает обладаемого им, словно хищный зверь. Половой инстинкт, будучи спущен с цепей, поглощает в человеке всё. Его мысли, чувства, желания, воображение заняты только одним – жаждой смешения с чужой плотью. Это – зависимость, и зависимость страшная.

Безобразный, потому что расплескал себя, как корыто помойное, всюду оставлял только грязь, и сам лип только на грязное. Словно червь, поглощал только землю, и землю же выпускал из себя. Где же здесь красота? Ему и самому от себя становится тошно, потому что не скрыть от себя то, что ты сам натворил.

В общем, никто из развратных людей еще не был счастлив.

Вывод же только один. Хочешь быть счастлив, храни целомудрие. Хочешь иметь что-то внутри, в своем сердце, – храни целомудрие. Хочешь обычное земное благополучие, храни целомудрие. До брака не расплескивай себя, а в браке храни верность. Не пожалеешь, только Бога будешь благодарить, что уберег тебя от ненужных ошибок.

Но если уже натворил разных дел, выход есть, потому что есть покаяние, есть путь духовной жизни. Наш Бог есть Бог-Восстановитель, Воссоздатель, Воскреситель. И после ошибки путь чистоты еще более ценится.

Нужно начинать разговор с бытия Бога

Священник Сергий Бегиян:

Священник Сергий Бегиян – Ценность целомудрия – надмирная добродетель. Она – вышеестественна. Разговор о ней можно вести только с людьми, хоть как-то ощутившими благодать Божию. Будем откровенны – плотские грехи в мире крайне распространены потому, что среди телесных удовольствий занимают главенствующее место. Высокая добродетель любви часто оказывается спутанной с телесным вожделением, из-за чего замутняется чистое чувство. В мире плотском – что может быть выше плоти? Только окунувшись в мир духовный, можешь ощутить нечто гораздо более высокое – дар Божественной благодати. Тогда телесные удовольствия вменяются в сор, и человек получает силу и желание презирать их ради венца целомудрия.

Человеку, не ощутившему в сердце благодати Божией, нечего предложить взамен плоти

Поэтому затруднительно призывать к целомудрию человека неверующего или маловерующего. Человеку, не ощутившему в сердце благодати Божией, нечего предложить взамен плоти.

Все возможные моральные установки и философские построения в прах разбиваются от прилива гормонов, только твердая вера в Бога поможет устоять в этой буре искушений и соблазнов современности. Поэтому, наверное, все-таки нужно начинать разговор с бытия Бога. Если Бог есть – все имеет вес и значение. Если нет – то «ешь, пей, веселись». Когда юноша или девушка задумается о Божественном присутствии в своей жизни, тогда он/она задумается и о своем образе жизни.

Церковь призывает молодых людей произвести в себе «добрую революцию»

Священник Димитрий Шишкин:

– Ценность целомудрия невозможно просто взять и объяснить, как, например, ценность биткоина. Это вопрос веры. Не в том смысле, верю я в Бога или нет, а в том смысле – насколько серьезно я готов идти по этому пути, тесному во многом, но и радостному, ведущему в Вечную жизнь. На этом пути человека встречает и сопровождает Сам Господь.

Человек неспособен одними своими силами преодолеть страшную инерцию греха

Мы не найдём каких-то человеческих, рассудочных механизмов или правил, способных гарантированно разъяснить молодежи ценность целомудрия, а тем паче его сохранить. Не найдём, потому что одними человеческими силами это невозможно. То есть надо, конечно, и объяснять, что такое целомудрие, и в чём его смысл, и к чему ведет растление похотью, но надеяться на одни эти разъяснения смешно и наивно. Человек неспособен одними своими силами преодолеть страшную инерцию греха. Конечно, он должен бороться с грехом со всей решимостью, но притом всё упование надо возлагать на Бога, потому что «невозможное человекам возможно Богу» (Лк. 18, 27) и «Бог идеже хощет, побеждается естества чин» (Покаянный канон прп. Андрея Критского).

Священник Димитрий Шишкин ​Поэтому главное, что советует Церковь молодым людям, – это произвести в себе «добрую революцию», то есть начать поступать вопреки тому, чему учат и к чему подталкивают силы распада. Призывает погрузиться всерьез в изучение того, что такое есть на самом деле Православная вера. Погрузиться не умственно только, но и духовно, деятельно – с тем, чтобы с изумлением открыть для себя мир высшей и совершенной радости, и притом радости всепобеждающей, радости, причастником которой может быть каждый, и для обретения которой стоит жить, бороться и преодолевать вызовы и трудности, какими бы невыносимыми они не казались порой. В этой борьбе и преодолении, на этом пути нам помощником – Сам Господь. Он об этом глаголет из Вечности, и слова Его имеют непреходящую, живую и действенную силу. Но чтобы познать силу этих слов, нужно начать исполнять их, делать так, как заповедал Господь. И тогда даже посреди зловонной свалки разлагающегося мира можно сохранять благоуханную радость целомудренной жизни во Христе. И радости этой не будет конца.

О нем известно сравнительно немного. Родился он около 660 года. Происходил из Палестины. В молодости отрекся от мира и ушел в лавру святого Саввы. Затем оказался в Константинополе, где исполнял должность орфанотрофа, то есть надзирателя за сиротскими домами. На этой должности он прославился своей деятельной благотворительностью и милосердием. Около 712 года он стал епископом Крита. Житие сообщает, что именно благодаря его молитве остров Крит был спасен от арабского нашествия. Отошел святитель ко Господу около 740 года. Память святителя Андрея Критского совершается 4 июля.

Его перу принадлежит ряд проповедей на Господские и Богородичные праздники и на другие случаи. Для своего времени он явился выдающимся и красноречивым проповедником. Но наибольшую известность он стяжал как гимнограф – творец стихир и канонов. Вопреки мнению М. Скабаллановича, не он первый стал писать полные каноны, (есть более ранние каноны VI–VII веков, дошедшие до нас в переводе на грузинский язык в сборнике «Иадгари»), однако он является первым известным автором полных канонов, дошедших до нас на греческом языке.

Он начал свою гимнографическую деятельность с трипеснцев, которые он составил на все дни Страстной седмицы, кроме субботы; раньше они пелись на утрени от понедельника до пятницы, потом к ним присоединились трипеснцы, составленные святителем Космой Маиумским, а потом произведения Космы вытеснили трипеснцы святителя Андрея на повечерие. Святитель Андрей написал полные каноны, до сих пор используемые в богослужении: Великий, на Лазареву субботу, неделю жен-мироносиц, преполовение Пятидесятницы, Рождество Богородицы. Им созданы также ныне не употребляемые каноны на неделю ваий, на Пасху, Богоявление, Сретение, Воздвижение, мученику Трофиму (23 июля), мученикам Маккавеям (1 августа). Особенность всех упомянутых канонов – наличие второй песни канона, основанной на скорбной и грозной песни Моисея из Второзакония (гл. 32), большое количество тропарей, а в конце Троичен (тропарь, посвященный Святой Троице) и Богородичен (тропарь Пресвятой Богородице).

Для святителя Андрея характерен особый стилистический почерк, особая система образов, нередко уходящих в раннехристианскую палестинскую архаику, например образ ребр Христовых как чаши (Великий канон, песнь 4); его стиль, сжатый, строгий и учительный, его простой язык узнаются сразу.

Святитель Андрей Критский наиболее известен своим Великим, или Покаянным, каноном. Существует мнение, что первоначально это был лишь ряд тропарей без ирмосов и без Богородичнов и лишь позднее Иосиф Песнописец оформил его. Современные знания о палестинской гимнографии показывают, что эта точка зрения неверна. Великий канон изначально целостное произведение, поздними являются только тропари, посвященные самому Андрею Критскому и Марии Египетской (хотя, судя по житию, написанному святителем Софронием Иерусалимским, ее память могла праздноваться достаточно рано), все остальное принадлежит святому Андрею. Самая ранняя рукопись, в которой засвидетельствован Великий канон (с несколько иным порядком тропарей и более кратким их составом), – исследованная нами Студийская Триодь середины – второй половины IX века, Р.A.И.К. 109, хранящаяся в Библиотеке Академии Наук в Санкт-Петербурге. В этой рукописи канон присутствует на своем первоначальном месте в богослужении Великого поста – на утрени четверга 5-й седмицы Великого поста (так называемее Стояние Марии Египетской). Лишь позднее он появляется еще и на повечерии первых четырех дней 1-й седмицы.

Канон представляет собой пронзающий душу сердечный плач праведника о грехах. Самое начало: «Откуду начну плакати окаянного моего жития деяний? кое ли положу начало… нынешнему рыданию» (песнь 1), – настраивает душу на скорбь и покаяние, к «уязвлению сердца».

Творец канона оплакивает не только себя, но и все согрешившее человечество. Он припоминает все прегрешения, все грехопадения – от Адама до Нового Завета; ветхозаветные примеры в каноне составляют его большую часть – восемь песен. Святитель Андрей не просто вспоминает о грехе праотцев, он их переживает как будто собственные: «Первозданнаго Адама преступлением поревновав, познах себе обнаженна от Бога…» (песнь 1).

Преступления праотцев становятся прообразами страстей, мучающих человека: «Вместо Евы чувственныя мысленная ми бысть Ева, во плоти страстный помысл» (песнь 1). Или другой пример: «Кому уподобилася еси, многогрешная душе? токмо первому Каину и Ламеху оному, каменовавшая тело злодействы и убившая ум безсловесными стремленьми» (песнь 2: «Видите, видите»). Здесь святой Андрей следует святому Максиму Исповеднику, для которого Каин – «приобретение, закон плоти», восстающий на Авеля, то есть на ум, сообразно символическому толкованию, и убивающий его. Вот что пишет преподобный Максим в «Амбигвах» (вопрос 49): «И если бы блаженный Авель соблюл это и не вышел вместе с Каином на поле, то есть не вышел до достижения бесстрастия на равнину естественного созерцания, то Каин, сущий и именуемый законом плоти, не восстал бы и не убил бы его».

Если святитель Андрей вспоминает в каноне примеры ветхозаветной и новозаветной праведности, то, прежде всего, для того, чтобы укорить свою душу за леность и за греховность и призвать ее к подражанию, например: «Иосифа праведнаго и целомудреннаго ума подражай, окаянная и неискусная душе, и не оскверняйся безсловесными стремленьми, присно беззаконнующи» (песнь 5).

Канон представляет собой широкую историческую панораму, в которой начертается история человеческого греха и человеческой праведности, отвержения Бога и Его принятия. Содержание канона глубоко христоцентрично, в каждой песни встречаются проникновенные обращения ко Христу, например: «Да будет ми купель кровь из ребр Твоих, купно и питие, источившее воду оставления, да обоюду очищаюся, помазуяся и пия, яко помазание и питие, Слове, животочная Твоя словеса» (песнь 4). Единственный путь очищения для святителя Андрея – во Христе, через трезвение, подвиг, через деяние – к видению Божества.

Великий канон святителя Андрея, безусловно, основывается на мощном святоотеческом фундаменте, в нем прочитываются цитаты из святителя Мелитона Сардского, святого Ефрема Сирина, святителей Григория Богослова и Григория Нисского, святого Максима Исповедника. И заслуга святителя Андрея Критского в том, что он смог синтезировать их опыт и запечатлеть его в каноне.

Иногда в околоцерковных кругах можно услышать мнение, что якобы святитель Андрей Критский пережил сам все те грехопадения, о которых он пишет в каноне, иначе он не смог бы о них повествовать с такой силой и убедительностью. Мало что может быть смешней и кощунственней такого суждения! Святой потому и святой, что чувствует себя величайшим грешником, не будучи таковым на деле; посещения Божественной благодати делают самые малые пятна на его совести ужасными и отвратительными для него, и самые малые свои проступки он оплакивает как великие грехопадения. А приведенное выше околоцерковное мнение – это своеобразное отражение пошленькой житейской псевдо-мудрости: «Надо все испытать самому, чтобы понять». Отнюдь не обязательно…

То, что нам дано в Покаянном каноне святителя Андрея Критского, является библейским, церковным, подлинно вселенским опытом покаяния, уязвления сердца, мучительного совлечения с себя ветхого, мертвого человека и облечения в нового Адама, во Христа Иисуса, Господа нашего, Которому слава во веки.

У жены в Раю еще нет имени. Лишь после изгнания из Рая Адам даст ей имя Хава, или Ева, что значит «жизнь». Первое звено греха в человеческом роде, а вместе с ним и косвенная причина смерти – женщина – называется «жизнью», но не в насмешку, а ради пророчества.

Жизнью должна стать Евина Дочка, к Которой тоже придет Архангел, только не падший, а славный. Он придет и скажет: «Радуйся, Благодатная. Господь с Тобою». Слов таких никогда не говорили ангелы людям. Ни Моисею, ни Илии, как бы ни были велики эти оба, ни кому-то еще.

Моисей, проживший 40 лет во дворце фараона, еще 40 – в горах среди овец и наконец еще 40 – в пустыне, предводительствуя евреям, описал в кратких словах историю грехопадения.

Лука, «врач возлюбленный», спутник Павла и один из 70 апостолов, описал Благовещение.

Эти рассказы зафиксированы не только в разные времена, но и на разных языках. Моисей – на иврите, Лука – на греческом. Но приложенные друг к дружке, эти рассказы образуют подобие зеркального отражения. Все главные черты в них тождественны друг другу, и только знак «минус» моисеевого рассказа меняется на знак «плюс» в Евангелии.

Если Господу было угодно родиться от Жены, то почему Он не родился сразу от Евы? Зачем нужна была эта длинная, кровавая и запутанная трагедия, называемая «историей»? Неужели наш мир для Него – подобие театра? Конечно, нет.

Дело в том, что нельзя, невозможно родиться Богу от любой жены. Любой куст может стать Неопалимой купиной, если Бог того захочет. Но не всякий человек может быть вместилищем наивысшей благодати. В большинстве случаев куст сгорит в пламени Божества, а, говоря евангельски, и «мехи прорвутся, и вино прольется».

Во всех женщинах – одна природа и органы пола приспособлены к вынашиванию и рождению. Но не во всех женщинах одни мысли, одна чистота, одна молитва, одно желание служить только Единому и больше никому. Господь воплотился и стал человеком, как только нашел Ту, от Которой стало возможно Боговоплощение.

Вся история мира до Рождества, говорит Иоанн Дамаскин, двигалась в сторону рождения человечеством лучшего цветка – Богородицы. И в слове «Богородица», говорит Дамаскин, помещается весь Промысл Божий о ветхозаветном мире.

Ради этого – избрание одного человека – Авраама. Ради этого – дарование Аврааму потомства и превращение этого потомства в многочисленный народ. Ради этого – дарование народу Закона. (Нужно было отделить и оградить этот народ от всех прочих, чтобы в недрах его вырастить Деву, достойную стать Матерью Мессии.)

И вот Она родилась.

Уже прошли, незаметные для посторонних глаз, годы жизни при Храме – годы, овеянные тайной, пронизанные благодатью; годы, прожитые под недремлющим взором Всевидящего Ока.

Уже девочка стала девушкой, и в Храме больше оставаться было нельзя. Уже обручили Ее вдовцу из Ее же колена, который должен был хранить и оберегать врученное ему сокровище.

Она никогда не была праздной. За годы жизни в Храме Она привыкла чередовать молитву с работой, а работу с чтением и богомыслием. И тогда Она тоже была занята делом, когда, не раскрывая дверей, в Ее доме появился Архангел.

Есть иконы, на которых Дева прядет. Это, скорее, символ, чем факт, поскольку в Ее чреве и от Ее кровей для Бесплотного соткалась Плоть. Прядение указывает на это. И есть иконы, где Она читает. Читает, конечно же, Писание и, быть может, те самые слова, где говорится: «Се Дева во чреве примет и родит Сына».

Так или иначе, Книга подходит больше. Ее многочисленные буквы, точки и крючочки так похожи на обилие ветвей и листвы на дереве. Дева Мария ведь исправила Евину ошибку, загладила прежнее непослушание. В листве райского дерева тогда спрятался змей, а в буквах этой Книги таится небесный смысл. Там, у дерева, праматерь была в высшей степени нерассудительна, доверчива, поспешна в решениях. Здесь Мария проявляет сдержанность и мудрость. Она проявляет наличие у Нее духовного опыта, редкого, почти невозможного для Ее отроческих лет.

Совсем недавно тот же Архангел, «Гавриил, предстоящий пред Богом» (Лк. 1: 19), явился в Храме священнику Захарии и возвестил о будущем зачатии Предтечи. Тогда старый священник «смутился, и страх напал на него» (Лк. 1: 12).

Когда же Дева Мария увидела небесного гостя, Она «смутилась и размышляла, что бы это было за приветствие» (Лк. 1: 29).

Разница очевидна: священник боится, Дева размышляет. Она смотрит на гостя молча, так, словно Она привычна к посещениям сверху. Она молчит и рассуждает в себе. Это проявление дисциплины ума высшей пробы; это аскетическая зрелость высшего порядка.

Никакой мистический экстаз не овладевает Ею, помимо Ее воли. Она предельно собранна. Она вслушивается в слова Гавриила, а тот объясняет Деве, что пророчества исполняются. На языке понятий, доступных только уму и сердцу истинных израильтян, чающих утехи Израилевой, Гавриил говорит о рождении Сына, Которому будет дан престол Давида, Который воцарится над домом Иакова и Царству Которого не будет конца.

Дева слушает.

Надо думать, что Она не просто слушает, но слушает и молится, силясь почувствовать, обман ли это, подобный шепоту змея в Раю, или правда Божия. Один раз Она позволяет Себе вопрос: «Как будет это, когда Я мужа не знаю?»

В ответ Гавриил говорит о Духе Святом и о Силе Всевышнего, Которые имеют найти на Нее и осенить Ее. Дух Святой – это Утешитель, а Сила Всевышнего – это Слово Божие и Сын. Он здесь, Он смотрит на Ту, Которая будет Его земной Матерью. Он ждет Ее согласия.

Ведь еще не произошло зачатие. Еще только идет диалог Ангела и Девушки. Вся история мира истончилась до слабости нити. Испугайся Дева, скажи: «Я боюсь! Отойди от Меня», – и Ангел отойдет, а история продолжится. Продолжится поиск земной Матери для Безлетного Сына.

Мария не должна отказываться ни из чувства недостоинства, ни из чувства страха. Она должна быть выше Моисея, который, слыша повеление идти в Египет и уводить народ, то ссылается на дефект речи, то спрашивает, что именно ему говорить израильтянам.

Дева отвечает: «Се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему».

Все!

Двери души Марии раскрыты воле Божией и замыслу о Ней, а через Нее – о всех нас. Человечество в Ее лице сказало Богу: «Да!» Человечество сказало: «Приходи! Приходи тем чудным и неожиданным способом, которым Ты решил прийти».

Бог, уважающий свободу человека, получает человеческое разрешение не то чтобы творить в тайне от праздных взглядов Свои великие дела, открытые и понятные одним только смиренным душам. Об этом скоро Сама Мария пропоет, встретившись с матерью будущего Предтечи.

«Низложил сильных с престолов, и вознес смиренных;

Алчущих исполнил благ, и богатящихся отпустил ни с чем» (Лк. 1: 52–53).

***

Наши молитвы в большой части своей повторяют однажды сказанные ангелами слова. Мы поем, вслед за серафимами, на литургии: «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф».

Мы читаем и поем Трисвятое.

Мы начинаем утреню ангельскими словами: «Слава в вышних Богу, и на земле – мир, в человецех благоволение».

К Божией Матери мы тоже обращаемся ангельскими словами.

«Радуйся, Благодатная. Господь с Тобою», – говорим мы Ей вслед за Гавриилом. Эти слова повторяются часто, далеко выходя за рамки праздника Благовещения. Вплотную к ним примыкают длинные похвалы великолепного Акафиста Благовещению, каждая строчка которого слаще рахат-лукума.

Радуйся, Лествице, Ею же сниде Бог!

Радуйся, мосте, приводяй сущих от земли на Небо!

Радуйся, столпе огненный, наставляй сущия во тьме!

Радуйся, покрове миру, ширший облака…

Все эти похвалы рождены архангеловым голосом и радостью об исполнившихся пророчествах.

А что же сам Гавриил?

Исполнив то, что было велено ему, и услыхав слова согласия от Девы, он видел, как зачинается в Ее чреве и принимает плотский образ Господь, и с благоговейным страхом покинул скромный Назаретский дом.

«И отошел от Нее Ангел» (Лк. 1: 38).